Весна Гелликонии - Страница 41

Литл Юлий слушал его как в трансе. Он попытался ответить, но губы не послушались его. Он почувствовал, как силы покидают его.

Один из стариков наполовину сожалея, наполовину радуясь, сказал:

— Юноша ранен.

Когда Литл Юлий шагнул вперед, старики расступились перед ним. Он увидел низкую арку, а за нею темный проход. Он уже не мог остановиться и вошел под арку, еле волоча ноги. Вы знаете это ощущение, друзья — так ходят люди, которые напились допьяна, как мы сейчас.

В проходе было тепло и сыро. Он ощущал это тепло своим лицом. Перед ним оказалась каменная лестница. Юлий уже не понимал, где он. Все его чувства покинули его.

На лестнице появилась молодая женщина с факелом в руке. Она была прекраснее, чем небеса. Лицо ее плавало перед глазами Юлия.

— Это была моя бабушка! — гордо воскликнул Лэйнтал Эй. Он слушал, весь дрожа от возбуждения, и был смущен, когда все вокруг рассмеялись.

В то время эта достопочтенная леди даже не подозревала о том, что когда-нибудь на свет появится некий Лэйнтал Эй. Она смотрела на Литл Юлия дикими глазами и что-то говорила, но он ничего не понимал.

Он попытался ответить ей, но слова не пришли в его горло. Колени его подогнулись и он опустился на пол. Он полностью потерял сознание и все вокруг были уверены, что он умер.

И в этом захватывающем месте сказитель уступил право рассказа следующему, старому охотнику, который продолжил повествование в менее драматических тонах.

Судьба Юлия была в руках Вутры, и он проявил милость к Юлию — сохранил ему жизнь. И пока его брат-кузен излечивался от раны, Дресил взял управление в свои руки. Я уверен, что Дресилу было очень стыдно за свою кровожадность и теперь он вел себя как вполне цивилизованный человек. Ведь он находился среди нас, цивилизованных людей. Он может быть вспомнил о мягкости характера своего отца, Сар Гота, и нежности своей матери, Ифилки, которые были убиты ненавистными фагорами. Он занял верх башни Праста, где мы хранили запасы соли, и отдавал оттуда приказы как настоящий вождь, пока Юлий лежал больной.

Многие из нас в то время, включая и меня, ненавидели Дресила, как захватчика. Его приказы мы ненавидели. Но все же, когда мы поняли его добрые намерения, мы стали сотрудничать с ним, помогать ему. Тогда мы, жители Эмбруддока, были деморализованы. Дресил вернул нам наш боевой дух и создал систему обороны.

— Он был великий человек, мой отец, и я изобью каждого, кто плохо отзовется о нем! — крикнул Нахкри, вскакивая с места и потрясая кулаками. Он вскочил так стремительно, что чуть не опрокинулся назад, если бы его брат не поддержал его.

Никто не предпринимал ничего против Дресила. С вершины своей башни он обозревал наши земли на севере, откуда пришел он, на юге, где вверх били струи воды — наши гейзеры и горячие источники. Особенно его поразил наш знаменитый Свистун, каждый час выбрасывающий в небо струю воды и свистевший при этом как тысяча демонов.

Помню, он расспрашивал меня о гигантских цилиндрах, рассеянных тут и там на равнине. Он никогда раньше не видел райбаралов. Они казались ему башнями магов, сделанными из странного дерева. Хотя он и не был дураком, он не понял, что это деревья.

Однако он был человеком действия, а не созерцателем. Он приказал, чтобы люди племени замерзшего озера распределились для житья по разным башням. Здесь он проявил мудрость, которой мы все должны следовать, Нахкри. Хотя многие были недовольны, Дресил настаивал, чтобы оба племени жили вместе. Любые ссоры были запрещены и вся добыча честно делилась между всеми. Именно поэтому оба наши племени постепенно стали одним.

Он провел подсчеты населения. Хотя сам он не умел считать, ему помогли наши воины. В нашем племени насчитывалось: 41 мужчина, 45 женщин и 11 детей. В племени пришельцев было 61 человек. Так что в объединенном племени оказалось сто пятьдесят восемь человек. Хорошая цифра. Я был рад, что наконец-то жизнь вошла в обычную колею. После всего, что произошло.

Я сказал Дресилу:

— Тебе понравится у нас, в Эмбруддоке.

— Теперь этот город называется Олдорандо, мальчик, — ответил он и я до сих пор помню его взгляд, как он посмотрел на меня.

— Давайте побольше о Юлии! — сказал кто-то, рискуя вызвать гнев Нахкри и Клилса. Охотник сел, отдуваясь, и его место занял молодой мужчина.

Литл Юлий медленно оправлялся от раны. Однако он уже начал выходить и совершал с братом-кузеном небольшие прогулки, чтобы осмотреть ту землю, где им теперь предстояло жить, охотиться и защищаться.

Вечерами они беседовали со старым лордом. Он пытался посвятить их в историю Эмбруддока, но она мало их интересовала. Он рассказывал им о той жизни, которая была здесь до того, как первые примитивные люди облюбовали это место из-за тепла и построили первые башни из глины и дерева. Но шло время и камень заменил глину. И этот камень пережил столетия. Между башнями проложены подземные ходы, но раньше их было больше. Сейчас многие завалены.

Он рассказал им, что раньше Эмбруддок был сильным благородным городом и его жители правили территорией в тысячи миль. Тогда никто не боялся фагоров.

Юлий и Дресил часто приходили к старому лорду, слушали его, хмурились, спорили, но всегда относились к нему почтительно. Они расспрашивали о гейзерах, которые дают нам тепло, и наш старый лорд рассказал им о Свистуне, нашем символе вечной надежды.

Он рассказал, что Свистун извергает струю каждый час со времени сотворения мира. Это наши часы, разве не так? Нам не нужны светила на небе для отсчета времени.

Свистун помогает нашим ученым вести записи. Братья-кузены были удивлены, когда узнали, что для нас каждый час состоит из сорока минут, а каждая минута из ста секунд, что день содержит двадцать пять часов, а в году четыреста восемьдесят дней. Мы знаем это с самого детства. Так же они узнали, что сейчас идет 18 год — столько лет правит Эмбруддоком наш старый лорд. Ничего этого, без чего не может жить цивилизованное племя, не существовало на замерзшем озере.